Их собиралось так много, что «солдатики», за неимением игральных карт, резались ими в очко в сортирах... По вечерам в «хороших» домах собирались, вздыхали и щипали корпию. Я тогда прикидывал, сколько же нужно нащипать очаровательными пальчиками этой корпии после галицийских трагедий или наступления в Восточной Пруссии? Устраивались благотворительные вечера, на которых съедалось и выпивалось (из-под стола - напитки были под запретом) значительно больше, чем собирали лотереями и кружечными сборами в пользу раненых. Но эти приметы великой драмы, которая разыгрывалась па фронтах, дважды пересекавших обреченную Европу, в Москве были пока незначительны. Вереницы воинских эшелонов проходили по окружной железной дороге. Оружие ковалось на окраинных заводах. Центр Москвы жил, как жил. Ушли из семей молодые мужчины, все, кроме здоровьем белобилетников, да душек офицеров, оставшихся в тылу. Москва «солидных людей» и Москва молодежи жила «по-старому». Москва торговала, ела, веселилась.
В Петербурге - столице империи все было напряженней: резиденция правительства, близость флота, огромные металлические решетки на пол на Путиловском, Балтийском заводах сразу создавали военные настроения в городе. В Москве было вольготней. И только Ильинка, где находилась биржа, клокотала страстями, наживались на всем: картонных подметках и миллионах пар солдатских сапог, снаряжении - на чем угодно! Вагон с медикаментами, мирно стоявший на поросших травкой запасных путях Ростова или Курскатоварното, многократно перепродаваемый из рук в руки, за день биржевых операций вдвое взлетал в цене. Подкрадывалось неминуемое - падал рубль. Сначала пропало серебро - стали расплачиваться почему-то почтовыми марками с портретами царей. Николай II стоил гривенник, Александр III - пятиалтынный. И так - весь царствующий род Романовых.